История острова корфу, Остров Корфу на карте
Кумкват — китайский апельсин небольшого размера продолговатой формы. Но мое внимание привлек скромный обелиск из белого мрамора, стоящий на пристани. Он родился на этом острове, однако судьба его оказалась тесно связанной с Россией: долгие годы Каподистрия находился на русской дипломатической службе. Судя по описанию, на острове был укрепленный город и две гавани с корабельными верфями.
Упоминание об острове встречается уже в ранней греческой истории. С островом и его историей тесно переплетена античная греческая мифология. В античной мифологии остров Корфу связан и ассоциируется с Посейдоном — богом морей и Асопом — персонифицированным речным божеством Древней Греции.
Древнее мифологическое предание рассказывает историю любви всесильного бога морей Посейдона к одной из дочерей речного божества Асопа - прекрасной нимфе по имени Керкира.
Влюбленный Посейдон похитил Керкиру и поселился на неизвестном тогда острове. В честь избранницы Посейдона остров и получил свое название. Именем сына Посейдона и Керкиры — Феакиса — были названы жители острова — феаки. В этом античном мифе нашли отражение и природные особенности острова. История острова богата событиями. Расположенная на перекрестке древних морских путей, Керкира знала не мало завоевателей.
В году произошло историческое событие — остров был присоединен к Греции. С этого момента история острова Корфу неразрывно связана с историей Центральной Греции. Две крепости города Керкира — наследники и немые свидетели былых эпох.
Столица острова официально объявлена Греческим правительством «Городом-крепостью». Неповторимую красоту острова и его «аутентичность» не оставил без внимания и мировой кинематограф.
Один из фильмов «бондиады» - For your eyes onle Только для твоих глаз — в российском прокате , вышедший на экраны в году, снимался на острове.
Одним из самых ярких эпизодов фильма является сцена, когда главный герой на огромной черепахе проплывает над затонувшем древнегреческим храмом. Расстояния От города Керкира 36 километров. От аэропорта Керкира 36 километров. От морпорта 36 километров.
Город Керкира построен на широком полуострове, над которым возвышается венецианская сторожевая башня, окруженная рвом, заполненным морской водой. Старый город — лабиринт узких улочек и переулков. Это пешеходный маршрут: «кандуня» так жители называют улицы сохранили неровности поверхности и большинство из них не пригодны для транспорта.
Совершив прогулку по исторической части города, вы ощутите неповторимый колорит столицы острова. Старая крепость Старая крепость — это венецианское укрепление, возведенное на маленьком островке недалеко от побережья. Проведенная в крепости реконструкция не изменила и не нарушила ее первоначальный облик. Желтоватый камень, высокие закругленные окна, кованые решетки и одинокая раскидистая пальма перед входом Дети катаются по площади на роликах и велосипедах, взрослые беседуют под тентами кафе, солнце играет на ярких цветочных клумбах Георгий сдержанно улыбается.
Мои наблюдения в какой-то мере подтвердили и слова номарха Андреаса Пагратиса. В его ведении находятся остров Корфу и ряд мелких островков. Далее номарх коснулся туризма, который дает им 80 процентов дохода.
Туристский бизнес находится в частных руках, но государство, конечно, помогает. Одних только гостиниц, не считая сдающихся частных квартир, — сорок тысяч. В прошлом году приняли миллион гостей, были и русские, но пока немного, а так хотелось бы, чтобы они открыли для себя Ионическое ожерелье При этих словах господин Пагратис взглянул на икону святого Спиридона, висевшую на стене кабинета, словно прося содействия у Чудотворца.
Четыре раза в году Керкира отмечает день святого Спиридона. Серебряную раку с останками святого носят по улицам города в сопровождении митрополита и оркестра. Интересно, что литании Литания — вид молитвы, которая поется или читается во время торжественной религиозной церемонии.
А 10 августа, накануне литании, проходит праздник-представление «Баркарола». Освещенные лодки выходят из бухты Гарица, и оживает легенда о том, как появился святой у стен осажденной крепости, держа в руках факел Наш путь лежит на западное побережье острова, в места, воспетые Гомером. О том далеком времени, когда керкирийцы поклонялись богам Олимпа, сохранилось немало свидетельств.
И, в первую очередь, — археологические находки: уникальный каменный «фронтон Горгоны», созданный, вероятно, в году до н. Да и название — Керкира — тоже связано с греческой мифологией. Нимфа Керкира, дочь реки Асопу, ослепила своей красотой бога моря Посейдона. Он украл ее, отвез на остров; их сын Феак стал отцом всех феаков, первых жителей острова.
Только много столетий спустя, в византийские времена, остров стали называть Корифо по-гречески «вершина» , поскольку над акрополем возвышались две вершины. Тогда же появилось и латинское название острова — Корфу. Но греки, как уже говорилось, по-прежнему верны нимфе Керкире Дорога бежит по просторной долине.
Деревни — дома под красными черепичными крышами, беленые стены, прикрытые листвой оливковых деревьев, — следуют одна за другой. Это знаменитый плодородный луг Ропа. Чем ближе к побережью, тем холмистее становится местность, и вот уже серпантин дороги кружит по склонам гор. Одна из западных точек острова — Ангелокастро «Крепость ангелов». На вершине скалы сохранились развалины византийской крепости XIII века. Здесь день и ночь несли дозор стражники, охраняя побережье от венецианского флота.
В случае опасности зажигали факелы, и свет их был виден в Керкире. Неподалеку от Ангелокастро, чуть южнее — Палеокастрица «Старая малая крепость». Это место, застроенное сегодня отелями, весьма любимо туристами, потому как пляж Палеокастрицы вокруг шести заливов — один из самых красивых на острове. А когда-то здесь разворачивались события, участником которых был легендарный Одиссей Монастырь Палеокастрица стоит на возвышенности. Его ворота открыты для всех.
Я хожу по мраморным плитам двора, любуюсь светлыми стенами, увитыми лиловыми и красными цветами, невольно слушаю то немецкую, то английскую речь в разных уголках двора, вижу, как бросают люди монетки в колодец, прикрытый металлической решеткой, но меня непреодолимо тянет к монастырской стене, за которой открывается вид на море.
Обрывистые, покрытые зеленью берега. Пенная полоса прибоя. Прозрачно-голубые заливы. Вдали от берегов они темнеют, наливаются синевой, и эту синеву, подобно кораблям, вспарывают скальные островки.
Откуда-то появился Георгий. Он тоже долго смотрел на море, а потом, показав на островок, похожий на древнегреческую триеру, сказал: — Корабль Одиссея.
И тут же последовала легенда. Возвращаясь домой, Одиссей, царь Итаки, остановился на острове феаков. Они гостеприимно приняли его, потом снарядили корабль и доставили Одиссея на родной остров.
Но на обратном пути разгневанный Посейдон греческие боги ведут себя как люди превратил корабль феаков в скалу. Тугие паруса Может, и правда все это было? И уже спадает глянец с пейзажа, и видятся древний город Алкинос на месте Палеокастрицы, и дочь царя феаков Навсикая, которую здесь, у ручья, повстречал герой Гомера, и дружные взмахи гребцов на триере, увозящей Одиссея Может быть, из тех времен пришел древний символ острова — изображение триеры, которое так часто встречается на Корфу и сегодня?
Дорога шла вдоль восточного побережья, на север. Справа — берег моря, изрезанный бухтами, солнечная синева; слева — невысокие горы, покрытые, как, впрочем, повсюду на острове, густой зеленью. Вглядываюсь в нее, чтобы различить, что же за растения образуют этот зеленый покров.
И тут вспоминаю слово — маквис! Так ботаники называют формацию растений из вечнозеленых кустарников и деревьев, которая встречается в странах со средиземноморским климатом.
Да, это был именно маквис — живое буйное переплетение можжевельника, мирта, дикой фисташки и еще каких-то незнакомых растений и трав. А рядом — серо-зеленая листва оливковых деревьев, прорезанная темными пиками кипарисов Под кронами олив, у могучих узловатых стволов, разложены черные сети с мелкими ячейками. Наступало время сбора урожая, и ни один плод не должен был пропасть. Ведь это достаток крестьянина — греческие оливки и оливковое масло знают во всем мире. Сейчас на острове около четырех миллионов оливковых деревьев — серьезная отрасль экономики, ничего не скажешь.
А между тем — как это ни парадоксально — засадили остров оливами во времена правления венецианцев. Они обязали керкирийцев разводить оливы, и, наверно, многие могучие ныне деревья помнят, как это начиналось: ведь оливы живут четыреста лет и дольше. Впрочем, с подобными парадоксами мы еще не раз встретимся на острове: война, кровь, пожары какая оккупация обходится без этого?
Дорога привела нас в городок Кассиопи, стоящий на северном берегу. Здесь, как почти во всех деревнях-городках острова, сохранились следы давней истории: церковь XVI века, построенная на месте храма Зевса, развалины крепости на холме, маленький, оживленный порт с белыми корабликами. Но мое внимание привлек скромный обелиск из белого мрамора, стоящий на пристани. По бокам его лежали две старинные, заржавленные пушки.
А пушки — с затонувших неподалеку венецианских кораблей. Знаете, — помолчав, добавил он, — надо пройти через века страданий, чтобы подняться до всепрощения От Кассиопи мы повернули в глубь острова, словно отвернувшись от моря. Так же отвернулись от него когда-то те, к кому мы сейчас едем.
Они бежали от врага в глубь острова, ища укрытия в высоких горах. Машина с трудом справляется с подъемом. Все меньше оливковых деревьев, кругом — обнаженный серый камень. Дальше не проехать. По узенькой тропке спускаемся к домам деревни Перитиа. В нос бьет острый овечий запах, пахнет и разогретым на солнце камнем, пожухлой травой. Кругом — желто-зеленые горы, они цепью уходят к горизонту. Георгий показывает на одну из них: это Пантократор, метров, самая высокая на острове.
Неподалеку от этой горы добывают белый камень. Дома в Перитиа стоят кучно — большие, возведенные из грубо отесанных камней. Мостовая, выложенная камнем, ведет к церквушке, сложенной из таких же камней.
Деревня словно вымерла — ни души. Вдруг из-за домов послышался собачий лай. Идем туда и видим такой же каменный дом, но явно обитаемый. У крыльца стоит машина и несколько столиков под тентом — таверна. Присаживаемся за столик, и хозяин, молодой еще, приносит запотевшие бутылки колы. Он охотно вступает с нами в разговор, рассказывает о своей деревне. Ему помогает Георгий. Но народу приезжает много, некоторые пешком через горы приходят — посмотреть, как жили наши предки. Потому и открыли мы таверну.
Решили что-то вроде музея под открытым небом создать. Все дома частные, каждый сам должен думать о ремонте и сохранности своей «крепости». Большинство же владельцев живут на побережье, лишь наезжают сюда. Потому и появляются такие объявления — видите на соседнем доме?
Иногда название переводят как «Деревня, окруженная богами». Поселение существовало уже в XII веке. Георгий уже привык к нашим уточняющим вопросам и потому, достав записную книжку, быстро нашел нужную страницу и прочел: — «Мастер камня Константинос из деревни Перитиа принимал участие в строительстве монастыря».
Запись эта сделана в рукописи, которую нашли в близлежащей обители. Датировалась рукопись XII веком. Отсюда и вывод. Но перед вами — творение его и его сотоварищей — дома, церковь — смотрите и судите сами о их мастерстве. Поднимаюсь по каменным ступенькам одного из домов.
Три комнаты, кухня. Высота — полтора человеческих роста. Хорошо видна кладка стен — камни большие, плотно пригнанные. Черный, сильно закопченный зев печки — сколько же веков здесь горел огонь Окон несколько, довольно больших. Горячий свет, льющийся из них, согревает серый камень стен.
В окне — горы, горы, горы Вообще, в этот день Покровитель острова решил, похоже, убедить нас в том, что на Корфу живут трудолюбивые и находчивые люди. И убедил. Когда мы снова выбрались к морю, на северное побережье, в местечко Ахарави, нас принял Базиль Харлафтис, владелец большого гостиничного городка «Гелина». Точнее, познакомились мы с ним уже сидя за обеденным столом, под тентом, в двух шагах от кромки прибоя. Как-то незаметно к нам подошел крупный пожилой человек в кепочке-бейсболке.
Он подсел к краю стола, закурил сигару, поднял бокал красного вина и сказал: — Добро пожаловать! Тут-то и выяснилось, что это и есть Базиль Харлафтис, по-нашему, Василий, который так рад видеть российских журналистов за своим столом Слово за слово, и всплыла любопытная история.
Василий — бывший моряк, и, когда пришло время оставить флот, он купил большой участок плоской болотистой земли у моря и начал его обустраивать. Сейчас здесь было все, как на хорошем курорте. А мне хотелось бы видеть людей из разных стран. Скучаю по общению со всем миром Хотите, удивлю? Он подозвал официанта и что-то шепнул ему. Юноша понимающе склонил голову. Через минуту на столе стояла бутылка с желтым напитком и тарелочка с желтыми плодами.
Они были похожи на крупные абрикосы или желтые сливы. Не пробовали? А что это?
Ликер был густым, сладким, а фрукты, сваренные в сахаре, по вкусу напоминали цукаты. Наш остров — единственное место в Греции, где поспевает эта диковинка, — с удовольствием объявил Василий. Кумкуат прижился.
Само-то деревце невелико — метра полтора высоты, а плоды светятся, как солнышки. Нет, нам есть чем удивить гостей, пусть приезжают. К югу от Керкиры, недалеко от города, стоит дворец «Ахиллио». Тень Елизаветы, императрицы Австро-Венгрии, до сих пор бродит по его прекрасным залам в окружении мраморных героев греческой мифологии. Дворец построили для Елизаветы в году.
Жена императора Франца-Иосифа, измученная пленом Шенбрунна — императорского дворца в Вене, лишившаяся детей дочь ее умерла маленькой, сын — эрцгерцог Фердинанд покончил жизнь самоубийством , искала отдохновения своей исстрадавшейся душе. И она нашла его на этом острове, на берегу залива Иллайко. Здесь печальная Сисси, как называли ее керкирийцы, жила в ином, ею самой созданном мире. Белые колонны портика, высокие окна трех этажей, наполненные солнцем и морским ветром, просторные балконы — итальянские архитекторы, построившие дворец в стиле неоклассицизма, вероятно, понимали состояние Елизаветы, и поэтому здание получилось строгим и нарядным одновременно; оно глядит окнами и в сад, и на море, словно сливаясь с природой.
У кромки высокого берега Елизавета поставила скульптуру своего самого любимого героя — Ахилла. То был «Ахилл умирающий» — сильный, красивый юноша, лицо которого искажено смертельной мукой.
Вильгельм II, кайзер Германии, ставший владельцем замка после смерти Елизаветы, отодвинул скульптуру в глубь сада, а на ее месте появился «Ахилл побеждающий». Вильгельм ценил фанфары победы, Елизавета — движения человеческой души Много времени она проводила в часовне, пристроенной во дворце к залу приемов.
Там, в уединении, перед иконой-картиной Богородицы с младенцем и фреской «Суд над Христом», Елизавета, говоря ее словами, «обращалась к Богу без посредников».
Я вижу ее прелестное лицо, печальные глаза, волосы, украшенные цветами Привядшие астры стоят возле портрета Сисси на столике, перед входом в часовню. Я вижу ее и в саду — среди вековых олив, пиний, кипарисов, среди ярких цветов, у бюста Байрона. Склоненную над книгой, подобно мраморной нимфе Недолго отдыхала душой Елизавета на этом благословенном острове. В году, в Вене, она была убита итальянским анархистом Луиджи Луччини.
Его фотографии сохранились. Небритый тщедушный молодой человек в шляпе-котелке, вот его ведут жандармы в начищенных мундирах, вот и орудие убийства — заточка из напильника на деревянной ручке Мне показалось, что керкирийцы считают Сисси своей.
