Дом павлова волгоград фото, Магнит закатной "Волгоград. Дом Павлова"
Заняв восточное крыло, продвинуться дальше красноармейцы не могли — мешала сплошная несущая стена. Здесь жили специалисты промышленных предприятий и партийные работники. Несколько комнат были охвачены огнём, были уничтожены станковый пулемёт и мм пушка, передовая группа завязала огневой бой. Краткие факты Дом Павлова, Страна
В этот момент Павлов принял судьбоносное решение — дом не только разведать, но и своими силами попытаться захватить.
Внезапность, гранаты Ф-1 и очередь из ППШ решили исход скоротечной схватки — дом был захвачен. В послевоенных воспоминаниях Жукова всё выглядит несколько иначе. В переписке с однополчанами комбат утверждал, что Павлов захватил «свой» дом без боя — немцев в здании попросту не было, как и в соседнем «Доме Заболотного». Так или иначе, но именно Жуков, обозначив для артиллеристов новый ориентир как «Дом Павлова», заложил первый камень в фундамент легенды. Пару дней спустя агитатор полка старший политрук Л.
Корень напишет в политотдел й Армии о довольно рядовом эпизоде тех дней небольшую заметку, и история начнёт ждать своего часа. Два дня Павлов и трое бойцов удерживали здание, пока комбат Жуков и комроты Наумов собирали в поредевшем батальоне бойцов для нового опорного пункта.
Гарнизон составили: расчёт пулемёта «Максим» под командованием лейтенанта И. Афанасьева, отделение из трёх ПТР сержанта Андрея Собгайды и два расчёта ротных миномётов под командованием младшего лейтенанта Алексея Чернушенко.
Вместе с автоматчиками гарнизон насчитывал около 30 солдат. Как старший по званию, командиром стал лейтенант Афанасьев. Кроме бойцов, в подвале дома ютились гражданские — старики, женщины и дети. Всего в здании находилось больше 50 человек, поэтому потребовались общие житейские правила и должность коменданта. Им по праву стал младший сержант Павлов.
Когда выяснилось, что с верхних этажей дома на несколько километров просматриваются немецкие позиции, в здание провели линию связи, а на чердаке обосновались корректировщики. Немецкое командование справедливо полагало, что задачи пехотных дивизий в центре города были полностью выполнены: берег Волги достигнут, главная переправа русских прекратила свою работу.
С 27 сентября начался второй штурм; основные события и боевые действия переместились в рабочие посёлки севернее Мамаева кургана. Южнее кургана, в захваченных немцами центральном и южном районах города, командование 6-й Армии оставило ю и ю пехотные дивизии, которые были обескровлены в сентябрьских боях и пригодны только для обороны.
Небольшой плацдарм й ГСД в итоге оказался в стороне от основных событий, буквально на задворках эпохальной битвы за Сталинград. В конце сентября дивизии Родимцева была поставлена задача вместе с приданными м СП и двумя миномётными ротами «удерживать занимаемый район и действиями мелких штурмовых и блокирующих групп уничтожить противника в захваченных им зданиях». Надо сказать, что командарм генерал-лейтенант В.
Чуйков в приказном порядке запретил вести наступательные действия целыми подразделениями — ротой или батальоном — следствием которых были большие потери. Словно клещи, с двух сторон дивизию Родимцева зажимали немецкие опорные пункты, расположенные в крепких и высоких зданиях. На левом фланге стояли четырёх- и пятиэтажные «Дома специалистов» и здание Госбанка. Последнее красноармейцы 19 сентября уже пытались отбить у немцев, — сапёры подорвали стену, и штурмовой группе удалось занять часть здания, — однако в ходе наступления 22 сентября немецкая пехота вновь его отбила.
За несколько дней немцы успели основательно укрепиться: в развалинах были оборудованы не только пулемётные точки, но и позиции мелкокалиберных пушек, а вдоль стен натянули колючую проволоку. В ночь на 29 сентября разведчики го ГСП сумели скрытно подобраться к зданию и закидали окна бутылками КС. Несколько комнат были охвачены огнём, были уничтожены станковый пулемёт и мм пушка, передовая группа завязала огневой бой. Но основную часть солдат составляли недавно прибывшие новобранцы из Средней Азии, и в атаку они не пошли.
Командиры отделений буквально вытаскивали упирающихся солдат из траншей на помощь погибающей штурмовой группе, но было поздно. Госбанк захватить не удалось, погибли многие старые бойцы, заслуженные разведчики. Проблема качества пополнения в этот период стояла очень остро: в конце сентября в м ГСП за «самострел» было расстреляно шестеро «узбеков» — так в й Армии называли всех выходцев из Средней Азии.
На правом фланге, где располагались позиции го ГСП, ситуация была ещё хуже. Невдалеке от крутого обрыва высились два огромных строения, захваченные немцами — так называемые «Дом железнодорожников» и «Г-образный дом». Первый перед войной не успели достроить, были закончены только фундамент и северное крыло.
Оба огромных сооружения были сильно укреплены и больше походили на неприступные крепости. В этом районе позиции й пехотной дивизии вермахта ближе всего подходили к крутому обрыву, под которым лишь узкая полоска берега связывала дивизию Родимцева с остальной й Армией.
Судьба дивизии висела на волоске, и захват этих двух укреплённых пунктов немцев на ближайшие три месяца стал настоящей идеей фикс штаба й ГСД и её командира. Подходил к концу сентябрь. Обессиленные противники глубже зарывались в землю. Каждую ночь был слышен лязг лопат и стук кирки, а боевые донесения пестрели цифрами вырытых кубов земли и погонных метров траншей. Поперёк улиц и открытых мест сооружались баррикады и ходы сообщений, сапёры минировали опасные направления.
Оконные проёмы закладывались кирпичом, в стенах пробивались амбразуры. Запасные позиции вырывались подальше от стен, так как много солдат гибло под обломками. После пожара в Госбанке немцы стали закрывать окна верхних этажей кроватными сетками — вероятность сгореть ночью от влетевшей бутылки КС или термитного шарика из ампуломёта была очень велика. Затишье продолжалось недолго. День 1 октября едва не стал последним для защитников небольшого плацдарма.
Накануне я ПД вермахта получила пополнение и задачу окончательно выйти к Волге на своём участке. Для поддержки наступления прибыл сапёрный батальон из группы командующего инженерными войсками 6-й Армии оберста Макса фон Штиотты Max Edler von Stiotta. Удар запланировали в самое уязвимое место обороны дивизии Родимцева — район оврагов Долгий и Крутой, где был стык с й СД. Кроме того, немцы решили отказаться от излюбленной тактики массированного артналёта и авиаудара с последующей зачисткой кварталов.
Успех должна была принести внезапная ночная атака. В по берлинскому времени подразделения й ПД и приданные части скрытно скопились западнее трамвайного моста и через дренажную трубу в насыпи стали просачиваться по склонам оврага Крутой к берегу Волги. Смяв боевое охранение, немецкая пехота вплотную вышла к позициям го ГСП. Расстреливая застигнутых врасплох красноармейцев, немцы захватывали одну траншею за другой, быстро продвигаясь вперёд. Слышались взрывы гранат и сосредоточенных зарядов: сапёры подрывали блиндажи с блокированными советскими бойцами.
Из ДЗОТа на склоне размеренно застучал «Максим» — в ответ в сторону амбразуры плеснула струя огнемёта. У штабных землянок шла рукопашная схватка, русские и немцы с перекошенными от ярости лицами убивали друг друга. Усиливая накал безумия, в темноте вдруг послышалась джазовая мелодия, а затем с берега Волги на ломаном немецком зазвучали призывы сдаваться.
К пяти часам утра на рубеже дивизии Родимцева сложилась критическая обстановка. В бою были убиты командир и комиссар 2-го батальона. Продолжая наступление, немецкие пехотинцы стали продвигаться в двух направлениях: на север, где располагался штаб й ГСД, и на юг — к миномётным позициям и тылам окружённых го и го ГСП.
Вскоре Родимцев потерял связь с остальной дивизией — немцы перерезали проходящий вдоль берега кабель. Одной из миномётных рот командовал старший лейтенант Г.
Немцы подошли к позициям роты вплотную — противников разделяли лишь железнодорожные пути, заставленные вагонами.
В нарушение всех инструкций комроты приказал выставить стволы миномётов почти вертикально. Отстреляв последние мины, расчёты под командованием Григория Брика полезли на опешивших немцев в штыковую атаку.
Последним резервом Родимцева были 30 бойцов заградительного батальона под командованием комвзвода лейтенанта А. Он получил задачу со стороны устья оврага Долгий выбить немцев с позиций го ГСП. Остановив отступающих и деморализованных бойцов 3-го батальона, он возглавил контратаку на прорывавшихся к штабу дивизии немцев. Перестрелка завязалась под обрывом крутого берега, где находились склады и причалы масломазеваренного завода и прибрежная железная дорога.
Дальше немцы пройти не смогли. Лейтенант Александр Строганов был представлен к ордену Ленина, но командование й Армии снизило награду до медали «За Отвагу». К , подтянув собранные резервы, части й ГСД перешли в контратаку. Наконец-то удалось связаться с артиллеристами на другой стороне Волги — район оврага Крутой, по которому немцы подтягивали подкрепления, окутало пылью от разрывов крупнокалиберных снарядов.
Прорвавшиеся к Волге подразделения й ПД, попав в ловушку на берегу, дрогнули и стали отходить по оврагу обратно к трамвайному мосту. Преследуя противника, бойцы в том числе смогли отбить несколько групп ранее попавших в плен красноармейцев.
Вскоре положение на рубеже дивизии Родимцева было восстановлено. В журнале боевых действий 6-й Армии неудачная атака й ПД отмечена скупыми строчками:. В результате обстрела из стрелкового оружия с севера и из неподавленных очагов сопротивления в тылу пришлось отойти на исходные позиции. Передний край обороны находится под постоянным артиллерийским обстрелом».
Позже у убитых на берегу немцев, по донесениям с мест, нашли интересные отличительные знаки — в ночной атаке участвовали десантники, ветераны высадки на Крит. Также сообщалось, что часть немецких солдат была одета в красноармейскую форму.
Два дня я ГСД приводила себя в порядок, бойцы считали и хоронили погибших товарищей. В донесениях полка о безвозвратных потерях отмечено: 1 октября пропало без вести 77 и погибло красноармейцев, за 2 октября — ещё 18 и 83 человека соответственно.
По злой иронии судьбы, именно 1 октября в центральной газете «Красная Звезда» была опубликована статья «Герои Сталинграда» с письмом-клятвой гвардейцев Родимцева, которая оказалась скреплена кровью буквально. После неудачно закончившегося наступления в ночь на 1 октября немцы таких масштабных боевых действий на участке й ГСД более не предпринимали, ограничиваясь локальными атаками.
Борьба за небольшой участок центра города приняла позиционный характер: противники обменивались артиллерийскими и миномётными обстрелами, резко возросло число убитых от снайперского огня.
Ночью небольшой плацдарм оживал и напоминал муравейник: бойцы спешно разгружали лодки с боеприпасами, командиры разводили по позициям небольшие группы пополнения. После высадки тыловики дивизии смогли наладить снабжение, и у Родимцева появился свой маленький флот — около 30 весельных лодок и катеров. Именно неспособность самостоятельно обеспечить себя в условиях отрезанного рекой города погубило в сентябре ю ОСБР. Днём улицы и развалины города вымирали. Любое движение — будь то боец, перебегающий из подъезда в подъезд, или гражданский в поисках пропитания — вызывало огонь.
Были случаи, когда немецкие солдаты, чтобы пересечь простреливаемый участок, переодевались в женскую одежду. Все места скопления противника, полевые кухни и источники воды стали объектами пристального внимания метких стрелков с обеих сторон. Огромные руины зданий, открытые пространства и стабильная линия фронта способствовали тому, что разрушенный центр города стал подходящей ареной для снайперских дуэлей.
С отличием окончив Центральную школу инструкторов снайперского дела, Чехов был не только хорошим стрелком, но и умел обучать товарищей своей специальности, многие из которых в дальнейшем превзошли его. Когда в дивизии Родимцева бывал Василий Гроссман, он подолгу беседовал со скромным и задумчивым парнем, в свои 19 лет ставшим отличной машиной для убийства.
Писателя настолько поразили его искренний интерес к жизни, вдумчивый подход к своему делу и ненависть к захватчикам, что один из первых очерков о Сталинградской битве Гроссман посвятил Анатолию Чехову. Так получилось, что свою последнюю снайперскую дуэль сержант проиграл. Он и немец выстрелили одновременно; оба промахнулись, но рикошетом вражеская пуля всё же достигла цели. Чехова со слепым ранением груди буквально насильно переправили в госпиталь на левый берег, но через несколько дней сержант снова появился на позициях полка и записал на свой счёт ещё троих немцев.
Когда поднявшаяся температура к вечеру свалила парня с ног, выяснилось, что Чехов из госпиталя сбежал, и операцию ему ещё не делали. Так в дивизии началась эпопея с двумя зданиями, названия которых с этого момента стали чаще других встречаться в боевых донесениях и сводках — «Дом железнодорожников» и «Г-образный дом». На протяжении двух месяцев подразделения го и го ГСП пытались выбить немцев из этих укреплённых пунктов. В октябре две попытки захватить «Дом железнодорожников» закончились неудачей.
В первом случае при поддержке артиллерийского и миномётного огня штурмовой отряд смог достичь здания и даже проникнуть внутрь, завязав гранатный бой. Но подход основной части бойцов блокировали не подавленные немецкие огневые точки с флангов, с соседнего «Г-образного дома» и других зданий.
Штурмовой группе пришлось отойти, во время штурма был убит командир роты и ранен командир батальона. После артподготовки 18 бойцов штурмовой группы бегом устремились к огромным развалинам, но были встречены фланкирующим огнём пулемётов, а затем подходы к дому были обстреляны миномётами из глубины немецкой обороны.
Неся потери, группа отступила и в этот раз. Третий по счёту штурм последовал 1 ноября. В после сильного обстрела орудиями большой мощности подразделения го и го ГСП мелкими группами вновь попытались захватить «Дом железнодорожников», но на подходе к зданию были встречены плотным ружейным и автоматным огнём и вернулись на исходные позиции.
В атака последовала снова. Добежав до стены, советские солдаты наткнулись на проволочное заграждение и попали под перекрёстный пулемётный обстрел. Из развалин немцы закидывали прижатых к земле гвардейцев толовыми шашками, связками гранат и бутылками с горючей смесью.
Не имея успеха, выжившие бойцы штурмовой группы только ночью смогли выползти к своим траншеям. Несмотря на то, что основные немецкие позиции в построенном северном крыле «Дома железнодорожников» захватить так и не удалось, красноармейцы сумели занять фундамент южного крыла, предопределив тактический замысел следующего штурма.
В течение октября, когда я ГСД пыталась улучшить своё положение на плацдарме, севернее Мамаева кургана командарм Чуйков терпел поражение за поражением. В ходе второго и третьего штурмов города немцы захватили рабочие посёлки «Красный Октябрь» и «Баррикады», посёлок им.
Рыкова, Скульптурный парк, Горный посёлок и Сталинградский тракторный завод. К концу октября противником были практически полностью заняты заводы «Баррикады» и «Красный Октябрь». Немецкая крупнокалиберная артиллерия сметала деревянные кварталы рабочих поселков, многоэтажные здания и огромные цеха, авиация 4-го Воздушного флота люфтваффе тяжёлыми бомбами перемешивала с землёй позиции советских войск — в октябрьских боях, неся огромные потери, за несколько дней сгорели целые дивизии: я, я и я СД, я ГСД….
Все это время участок дивизии Родимцева был самым спокойным местом на рубеже обороны й Армии, и вскоре туда потянулись писатели и журналисты. Сталинград был практически потерян — а, значит, требовались свидетельства обратного, примеры долгой и успешной обороны. Газетчики бывали на позициях, беседовали с командирами и политработниками, в числе которых был и агитатор го ГСП Леонид Корень.
Опорные пункты дивизии в развалинах пивзавода и в подвалах тюрьмы НКВД для статьи о героических защитниках Сталинграда подходили плохо, в «Доме железнодорожников» и «Г-образном доме» прочно сидели немцы. Первая публикация появилась 31 октября года — в газете й Армии «Сталинское Знамя» вышла статья младшего политрука Ю. Чепурина «Дом Павлова». Статья занимала целый разворот и была отличным примером армейского агитпропа.
В ней красочно был описан бой за дом, отмечена инициатива младшего и роль старшего командного состава, особо выделялся интернациональный гарнизон, и даже были перечислены его бойцы — «русские люди Павлов, Александров, Афанасьев, украинцы Собгайда, Глущенко, грузины Мосияшвили, Степаношвили, узбек Тургунов, казах Мурзаев, абхазец Сукба, таджик Турдыев, татарин Ромазанов и десятки их боевых друзей».
Автор сразу выдвинул на первый план «домовладельца» младшего сержанта Павлова, и командир гарнизона лейтенант Афанасьев остался не у дел. В начале ноября в ю ГСД переправились столичные журналисты Д. Акульшин и В. Как-то Корень зашёл к себе и застал гостей листающими его дневниковые заметки.
Боевой политрук хотел навешать столичным писакам по шее, но те не только успокоили его, но и уговорили публиковаться в центральной газете. Уже с 19 ноября в «Правде» публиковалась серия очерков Кореня «Сталинградские дни», последний из которых назывался «Дом Павлова». Серия быстро стала популярной, её читал по радио Юрий Левитан. Пример обычного сержанта был действительно воодушевляющим для простых бойцов, и Якова Павлова узнала вся страна. Тем не менее, все остальные составляющие будущей легенды уже были на месте, а этот момент впоследствии подправили.
В то время, как работники ГлавПУРа трудились на идеологическом фронте, на позициях дивизии Родимцева события шли своим чередом. В конце октября — начале ноября обессиленные противники активных боевых действий в центре города практически не вели. Риск быть убитым в любой момент по-прежнему был велик — судя по свидетельству медиков й ГСД, в основном бойцы погибали от осколочных ранений.
Операционная находилась в канализационной трубе в откосе крутого берега Волги, рядом в районе устья оврага Долгий располагался штаб дивизии. Тяжелораненых ночью переправляли на другой берег, где под руководством полковника И. Охлобыстина работал дивизионный медсанбат. Наступил праздник 7 ноября.
В этот день в й ГСД вручали гвардейские значки и награждали отличившихся бойцов, выступал дивизионный ансамбль, в блиндажах и подвалах опорных пунктов проводились собрания, на берегу для бойцов организовали бани и выдачу зимнего обмундирования.
Несмотря на ежедневные артиллерийские и миномётные обстрелы, на плацдарме продолжалась жизнь. В то время, как гвардейцы готовились к празднованию 7 ноября, на участке обороны го ГСП сапёрный взвод лейтенанта И. Чумакова работал не покладая рук. Из захваченной у немцев южной части фундамента «Дома железнодорожников» на глубине пяти метров в сторону удерживаемого немцами северного крыла была прорыта минная галерея.
Работа велась в полной темноте при недостатке воздуха; из-за отсутствия специальных инструментов сапёры копали малыми пехотными лопатками. Затем в камеру в конце метрового тоннеля было заложено три тонны тола. Северное крыло оказалось наполовину сметено взрывной волной. Тяжёлые куски фундамента и мёрзлой земли в течение целой минуты падали на позиции противоборствующих сторон, а прямо посередине недостроенного здания зияла огромная воронка диаметром более 30 метров.
Через полторы минуты после взрыва из крытых траншей в метрах от объекта в атаку бросились штурмовые группы. По плану три группы общим количеством около 40 человек с трёх направлений должны были ворваться в здание, но в темноте и неразберихе боя слаженно действовать не получилось. Часть бойцов наткнулась на остатки проволочного заграждения и добежать до стен не смогла. Другая группа попыталась через дымящуюся воронку проникнуть в подвал, но помешала уцелевшая стена котельной.
Из-за нерешительности командира эта группа в атаку не пошла, оставаясь в укрытии. Время неумолимо истекало: по траншеям немцы уже подтягивали подкрепления на помощь оглушённому и контуженному гарнизону. Серия ракет высветила развалины здания и поле боя перед ним, ожили немецкие пулемёты, прижав к земле замешкавшихся красноармейцев.
Попытка захвата «Дома железнодорожников» и в этот раз не увенчалась успехом. Ответ не заставил себя ждать — 11 ноября на участке го ГСП юго-восточнее Госбанка немецкая пехота попыталась сбить советское боевое охранение, но ружейно-пулемётным огнём атака была отбита.
Усилился артиллерийский обстрел ночной переправы, были потоплены три лодки с продуктами. В результате налёта немецкой авиации сгорели расположенные на берегу склады с боеприпасами и обмундированием. В дивизии начались большие перебои со снабжением. В суровых условиях наступивших заморозков и скудного пайка в разрушенном городе красноармейцы обустраивали свой скромный быт.
На берегу работали оружейники, мастера чинили часы, делали печки-буржуйки, светильники и другие предметы обихода. В промёрзлые подвалы, блиндажи и землянки красноармейцы стаскивали из разрушенных квартир всё, что могло создать хотя бы видимость уюта: кровати и кресла, ковры и картины. Ценными находками считались музыкальные инструменты, патефоны и пластинки, книги, настольные игры — всё, что помогало скрасить досуг. Так было и в «Доме Павлова». В свободное от дежурств, нарядов и инженерных работ время гарнизон собирался в подвале здания.
За пару месяцев позиционной обороны бойцы притёрлись друг к другу и представляли собой слаженный боевой механизм. Этому немало способствовали толковые младшие командиры и грамотные политработники; в результате недавно призванные, зачастую необразованные и плохо знающие русский язык новобранцы становились хорошими и надёжными бойцами. Волею судьбы собранные на клочке сталинградской земли русские, украинцы, татары, евреи, казахи, грузины, абхазцы, узбеки, калмыки были как никогда едины перед лицом общего врага и кровно повязаны смертью товарищей.
Минула первая половина ноября, начал срываться мокрый снег, по Волге пошла шуга — мелкие кусочки первого осеннего льда. С продовольствием стало совсем туго, не хватало боеприпасов и медикаментов. В сентябре го на улицах и площадях центральной и северной части Сталинграда разгорелись ожесточенные бои. Тут решает вопрос не сила, а умение, сноровка, изворотливость и внезапность. Городские постройки, как волнорезы, разрезали боевые порядки наступающего противника и направляли его силы вдоль улиц. Поэтому мы крепко держались за особо прочные постройки, создавали в них немногочисленные гарнизоны, способные в случае окружения вести круговую оборону.
Особо прочные здания помогли нам создать опорные пункты, из которых защитники города косили наступающих фашистов огнем пулеметов и автоматов», — отмечал позднее командующий легендарной й армией генерал Василий Чуйков.
Одним из опорных пунктов, о важности которых говорил командарм, стал легендарный Дом Павлова. Его торцевая стена выходила на площадь имени 9 января впоследствии площадь Ленина.
На этом рубеже действовал й полк й гвардейской стрелковой дивизии, которая влилась в состав й армии в сентябре года комдив генерал Александр Родимцев.
Дом занимал важное место в системе обороны гвардейцев Родимцева на подступах к Волге. У этого здания было очень важное тактическое преимущество: оттуда контролировалась вся окружающая местность.
Можно было наблюдать и обстреливать занятую к тому времени противником часть города: на запад до 1 км, а на север и юг — и того больше. Но главное — отсюда просматривались пути возможного прорыва немцев к Волге: до нее было рукой подать. Напряженные бои здесь продолжались более двух месяцев. Тактическое значение дома верно оценил командир го гвардейского стрелкового полка полковник Иван Елин.
Он приказал командиру 3-го стрелкового батальона капитану Алексею Жукову захватить дом и превратить его в опорный пункт. А на третьи сутки подоспело подкрепление: пулеметный взвод лейтенанта Ивана Афанасьева семь человек с одним станковым пулеметом , группа бронебойщиков старшего сержанта Андрея Собгайды шесть человек с тремя противотанковыми ружьями , четверо минометчиков с двумя минометами под командованием лейтенанта Алексея Чернышенко и три автоматчика.
Командиром этой группы был назначен лейтенант Иван Афанасьев. Гитлеровцы почти все время вели по дому массированный артиллерийский и минометный обстрел, наносили по нему удары с воздуха, непрерывно атаковали.
Но гарнизон «крепости» — так был помечен дом Павлова на штабной карте командующего 6-й германской армией Паулюса — умело подготовил его к круговой обороне. Бойцы вели огонь из разных мест через амбразуры, пробитые в заложенных кирпичом окнах и пробоины в стенах.
Когда противник пытался приблизиться к зданию, его встречал плотный пулеметный огонь со всех огневых точек. Гарнизон стойко отражал вражеские атаки и наносил гитлеровцам ощутимые потери. А главное — в оперативно-тактическом плане защитники дома не позволяли врагу прорваться к Волге на этом участке.
При этом лейтенанты Афанасьев, Чернышенко и сержант Павлов наладили огневое взаимодействие с опорными пунктами в соседних зданиях — в доме, который защищали бойцы лейтенанта Николая Заболотного, и в здании мельницы, где находился командный пункт го стрелкового полка. Взаимодействию способствовало то, что на третьем этаже дома Павлова был оборудован наблюдательный пункт, который гитлеровцы так и не смогли подавить. Каковы были потери немцев в численном отношении, источники не сообщают; да и маловероятно, чтобы в немецких донесениях могла выделяться информация о потерях именно в этом пункте.
В результате беспрерывных артобстрелов здание было серьезно повреждено. Одна торцевая стена почти полностью оказалась разрушенной. Во избежание потерь от завалов часть огневых средств по распоряжению командира полка была вынесена за пределы здания. Но защитники Дома сержанта Павлова, Дома лейтенанта Заболотного и мельницы, превращенные в опорные пункты, продолжали стойко держать оборону, несмотря на ожесточенные атаки противника.
По воспоминаниям Вильгельма Адама, полковник Роске говорил ему о том, что немецкие штурмовые группы захватывали нижний этаж здания, но не могли захватить его целиком. На личной карте генерала Паулюса эта обычная сталинградская четырёхэтажка была обозначена как «крепость», а гитлеровцы считали, что её обороняет целый батальон. Потери немцев, пытавшихся занять дом, превысили их потери при наступлении на Париж.
Дом располагался на центральной площади Сталинграда и должен был стать опорным пунктом. Командир пулемётного отделения го гвардейского стрелкового полка й гвардейской дивизии Яков Павлов в конце сентября года получил боевое задание — разведать обстановку в здании. С тремя бойцами Павлову удалось выбить из него немцев и удерживать дом более двух суток. Затем прибыло подкрепление — пулемётный взвод, группа бронебойщиков и автоматчиков, число защитников увеличилось до 24 человек.
Были заминированы все подходы к дому и прорыта траншея, по которой доставлялось продовольствие, пулемёты, миномёты, противотанковые ружья, боеприпасы, также осуществлялась эвакуация горожан, скрывавшихся в подвалах здания.
В доме был установлен полевой телефон. Атаки на нас немцы повторяли каждый день с пяти часов утра до двух часов дня. Самолёты противника бомбили мало, потому что кругом нас находились близко немцы.
Зато каждый день мы подвергались миномётному и артиллерийскому обстрелу», — эти воспоминания героя опубликованы в книге участника Сталинградского сражения Михаила Водолагина «Великая Сталинградская битва» Немецкие атаки Павлов со своими товарищами встречал шквальным огнём.
Гарнизон дома держал под контролем все выходившие на площадь улицы и не позволял немцам продвинуться вперёд. Героическая оборона укреплённого стратегического опорного пункта продолжалась 58 дней — до ликвидации группировки немецких войск в районе Сталинграда. В один из этих дней, 17 октября, Павлову исполнилось 25 лет. О подвиге красноармейцев, почти два месяца удерживавших здание, узнала сначала наша армия, потом вся страна и, наконец, весь мир.
Дом Павлова стал первым восстановленным сооружением полуразрушенного Сталинграда: его официальная реконструкция началась 9 июня года, то есть уже через три месяца после освобождения города.
